Чудеса в Римини

Без устали, не останавливаясь ни на минуту, шёл Антоний по бесконечным дорогам, то палимый солнечным зноем, то пронизываемый ветром и промокающий до нитки под дождём, то коченеющий от холода на покрытых снегом горных тропах. Он питался хлебом от подаяния, утолял жажду водой из придорожных источников, ночевал в хлеву, в конюшнях, в горных пещерах, в лесных шалашах. Меньший брат узнал все лишения нищих, проклинавших свою бедность и ненавидевших богачей, которые закрывали перед ними не только свои двери, но и сердца. Босой, в лохмотьях, Антоний выглядел столь убого, что мальчишки смеялись над ним и натравливали на него собак. А он всюду провозглашал радость и надежду, которую несла любовь Господа миру, погружённому во мрак. Невероятно трудно было открыть эти озлобленные и окаменевшие от пережитых страданий сердца свету истины и любви. Ужасающий контраст между роскошью богачей и нищетой бедняков бросал тень недоверия и на его братьев.

- Оставь меня в покое со своими бреднями, - злился старый бродяга, которого Антоний встретил недалеко от Римини. - Ведь, куда ни посмотришь, всюду видны дела рук сатаны. - Мир создан Богом! - Богом, говоришь? - горько рассмеялся в ответ старик. - Бог пришёл в этот мир, не так ли? Но мир распял Его на кресте. Так как же мир может быть создан Богом? Всё сущее - дело рук сатаны: палящее солнце, холод, пробирающий до мозга костей, дожди, ветры, грозы, огонь, море, звери, люди. Говорю тебе, всё это дело рук сатаны, а ты уж мне поверь, ведь я повидал мир. - Как ты можешь так говорить! - горячо возразил Антоний. - Бог создал всё для блага человека. Как бы мы жили, не будь солнечного света и тепла, не будь облаков, огня и воды, не будь зверей и людей? Всё сущее - дар Божий, и за всё это мы должны благодарить и восхвалять Творца. - Ты говоришь точно так же, как священники в церквях. О да! У них есть причины воспевать творение. Они называют себя слугами Бога, а на самом деле они - дети дьявола. Именно поэтому мир и почитает их. Поэтому они одеваются в дорогие меха, носят пурпурные мантии и ездят в каретах, как князья. Они живут в мраморных дворцах и пируют за щедро накрытыми столами. А бедный народ, униженный, лишённый всего, должен видеть в них посланников Бога. Неужели ты веришь в это? Иисус, как написано в Священном Писании, родился в хлеву. Ему негде было даже голову преклонить. А Его слуги ходят в шелках и пурпуре, носят украшения из золота и серебра, чтобы каждый знал, что Бога больше нет среди этой роскоши. А если так, то что же может иметь общего с ними бедняк? Я повторяю тебе, всё это - дело рук сатаны, и прежде всего Церковь, этот сущий адский вымысел. - Неужели ты действительно настолько глуп, чтобы считать счастливыми тех, кто одевается в меха и дорогие ткани? Настоящую радость можно обрести лишь в лохмотьях нищего. - Это ты глуп! - со смехом отвечал бродяга. - Если бы ты сказал, что последние остатки доброты, последняя искра любви скрываются под одеждой нищего, я ещё мог бы тебе поверить, ибо сегодня любви нужно искать лишь среди бедных. Но радость? Нет, брат! Радость - это не наш удел. Нищета и страдание - вот наш хлеб насущный, пока где-нибудь в углу не сдохнешь, как собака. - Тот, кто в своём несчастье уподобится Спасителю, не может быть лишён радости, - убеждённо произнёс Антоний. - Я знаю человека, который носит на руках и ногах раны Христа. Он так же беден, как и ты, живёт подаянием, как и ты, и пристанище его - простая хижина из глины, но сердце его преисполнено радости. Я никогда не видел человека, который благословлял бы Бога с такой благодарностью и с такой любовью к творению. - Что же это за человек, о котором ты говоришь? - Это Франциск! Бедняк из Ассизи. Основатель Ордена Братьев Меньших. Я тоже ношу его рясу, рясу бедности и радости. - Ты монах? - Да, я тоже несу миру Благую Весть бедности и радости. Старый странник долгое время молчал, а потом начал говорить с недоверчивой улыбкой. - И всё-таки ты сумасшедший! Только сумасшедший может говорить о радости в нищете. Я не слишком много знаю о монахах и монахинях, ибо давно уже ноги моей не было в церкви. Я больше не ищу там Бога. Но я знаком с теми, кто ходит босиком и в лохмотьях, проповедуя учение Бога. В последнее время я много странствовал по Франции. Я видел там сторонников очищенного христианства. Наверное, они и в самом деле посланцы Божьи, если их преследуют огнём и мечом. Но они не говорят о радости. Это от них я узнал, что мир сотворён дьяволом, и всё, что нас окружает, - лишь ловкие адские фокусы. Вот почему они проповедуют не радость, а покаяние, обещают не жизнь, а суд и страдание. Они проклинают тех, кто не хочет отречься от мира, наслаждаясь его благами. Они проповедуют нищету, но ничего не знают о радости. - Именно поэтому, - ответил Антоний, - учение их и противоречит Богу и истине. И без того несчастных людей они делают ещё более несчастными, а у тех, кто стоит на грани отчаяния, отнимают последнюю надежду. - Уже поздно! Мне хочется спать, - пробормотал старик. - Я необразованный человек, хотя и видел мир. Но сходи в Римини, там ты найдёшь того, кто убедит тебя в ошибочности твоих взглядов. - Как зовут этого человека? - Его зовут Бонильо. Я много слышал о нём. Большинство жителей Римини уверены в его правоте. Но ты наверняка не пожелаешь с ним встречаться. - Напротив, друг мой! Как раз поэтому я и иду в Римини. Я хочу доказать ему, что его учение не исходит от Бога.

Старик уже давно спал, прислонившись головой к копне сена, а Антоний был не в состоянии уснуть, обдумывая услышанное. Да, это было то самое мрачное учение катаров, которые сами себя называли «чистыми» и боролись против истинной Церкви Христовой. Он понимал, что это учение способно ввести в заблуждение бедных и несчастных людей. Ибо как можно верить Церкви, представители которой забыли о бедности апостолов. Сколько пастырей заботилось не о деле Божием и о душе, а о власти и земных почестях! Как глубока была пропасть между богатыми и бедными. Где же бедняки должны были искать своих пастырей, если те находились по другую сторону пропасти и проводили жизнь, утопая в роскоши. Заслуга Франциска и состояла в том, что вместе со своими сыновьями он решительно встал на сторону малых мира сего, своему ордену дал название Братьев Меньших, и облёк их в одеяние нищеты. Франциск, как никто другой, познал красоту и ценность всего сущего, того, что еретики называли творением дьявола, но он знал и о масштабах греха, привязывавшего сердца к земным благам. И вот теперь он, Антоний, направляется в город, считавшийся оплотом ереси. Во мраке ночи он воздел руки к небу и начал молиться: - Господи, дай словам моим силу и пламень, чтобы я мог принести свет тем, кто находится в тени смертной.

Утром он встал и пошёл в столицу ереси, чтобы неустанно проповедовать там Благую Весть. Колокола кафедрального собора Римини созывали жителей города на богослужение, но скамьи в храме оставались пустыми. - Я пойду на улицы и площади и буду говорить с народом, - заявил Антоний епископу, возлагавшему большие надежды на его прибытие, но теперь, перед лицом неудачи, совершенно павшему духом. - Не делай этого! - воскликнул епископ. - Народ фанатичен и полон предубеждений! Они забросают тебя камнями! - Вот и хорошо! Когда умолкнут уста, говорить будет моя кровь.

На рыночной площади, на городских мостах, в порту, среди рыбацких хижин можно было отныне видеть человека в нищенском одеянии, который, стоя на камне или на пустом ящике, возвещал Благую Весть. Простой народ и бродяги собирались вокруг него, но, послушав немного, расходились, пожимая плечами, еретики же с яростью приказывали ему молчать. Торговцы забрасывали его гнилыми овощами и фруктами, а дети - камнями и грязью. Часто, возвращаясь по вечерам в убогую мазанку, которую он избрал в качестве прибежища, усталый, он падал в отчаянии на кучу зловонных мешков, служивших ему постелью. Неужели все труды напрасны? Неужели все его поучения, советы, обещания не приведут ни к каким результатам? Иисус подкрепил проповедь апостолов сопровождавшими их чудесами. Неужели не может Он и здесь, в Римини, сотворить чудо, чтобы заставить этих людей уверовать? Но Антоний, подавленный сознанием собственного ничтожества, не смел молить о чуде. - Если бы я был таким, как отец Франциск, - шептал он в темноте, - если бы я, как он, носил стигматы Христа, люди послушали бы меня. А у меня нет ничего, кроме моих слов. Утром, после бессонной ночи, совершенно отчаявшийся, он побрёл в порт. - Смотрите! Снова идёт этот безумец! - закричал старый моряк и плюнул ему под ноги. - Послушаем, какие сказки расскажет он нам сегодня, - издевался над Антонием портовый грузчик. - Что хорошего ты можешь рассказать нам об этом проклятом мире? - поморщился рыбак, сидевший на перевернутой лодке. - Мир создан Господом, - начал Антоний, когда несколько зевак с насмешливыми лицами собрались около него. - Окружающая нас природа - лишь краешек Его ризы. Звёзды на небе добры и прекрасны, так же, как горы и долины, вода, огонь и земля, ветер и море. - Отправляйся в море на плохой лодке, когда поднимется буря, и тогда ты ощутишь доброту моря и ветра, - со смехом отозвался какой-то моряк. - Всё исходит от сатаны. - Друг мой, я знаком с морем и штормом не понаслышке, - спокойно ответил Антоний. - Провидение Божие провело меня через испытание этими стихиями. - Ты явно лишился разума, если несёшь такие глупости, - со злостью крикнул другой. - Все творения, - продолжал проповедник, - это наши братья и сёстры, они - знаки бесконечной благости Бога и источник радости. Несомненно, заблуждается тот, кто ограничивается радостями земными, поскольку всё сущее должно служить нам лишь лестницей, по ступеням которой мы можем взойти к свету вечности. Но ещё больше заблуждается тот, кто приписывает дьяволу сотворение мира. Сторонники этого учения - провозвестники не Бога, но сатаны, хотя и выступают в одеждах святых. Вокруг Антония продолжала разрастаться толпа людей, кричавших и насмехавшихся над ним. Подъехал какой-то знатный горожанин верхом на осле. Когда он услышал последние слова Антония, его мрачное лицо приобрело ещё более ожесточённое выражение. - Учитель Бонильо! Он оскорбил тебя! - раздались крики в толпе. - Мы убьём его! - Оставьте его! Это обыкновенный сумасшедший, - ответил еретик, а потом, обращаясь к Антонию, произнёс: - Скажи, ты действительно веришь в то, что Бог сотворил море, которое нас поглощает, скалы, которые рушатся на наши жилища, диких зверей, раздирающих нас на части? - А также блох и клопов, которые нас кусают, - издевательски засмеялся какой-то бродяга. - Всё исходит от Бога, - сказал Антоний. - Поэтому Он и избрал Свои творения в качестве орудий милосердия: вода служит для крещения, оливковое масло приносит исцеление умирающим, а под видом Хлеба пребывает Сам Создатель. - Что? И ты действительно веришь, что Бог сокрыт в Святых Дарах в ваших церквях? - спросил еретик. - Бог действительно сокрыт в Святых Дарах, - ответил Антоний. - И если ты не преклонишь перед Ним колени, то это сделает твой осёл, ибо и он - творение Божье. - Прекрасно! - обрадовался Бонильо. - Я уверую в твоего Бога, сокрытого под видом Хлеба, если мой осёл преклонит перед Ним колени. - И правда, только ослы могут почитать Бога в хлебе! - гудела толпа. - Господь Сам разрешит этот спор, - ответил Антоний, уверенный в своей правоте. - Я принимаю вызов. Вы все свидетели! - воскликнул Бонильо. - Всё сущее исходит от Бога, - попытался вернуться к своей прерванной проповеди Антоний, - и звери лесные, и птицы небесные, и рыбы морские. - Хватит с нас твоих проповедей! - закричала толпа. - Если ты хочешь поболтать, иди и проповедуй своё учение рыбам! Может они пожелают тебя слушать.

Монах умолк на мгновенье. Он вспомнил, что Франциск проповедовал Благую Весть птицам и зверям лесным, согласно словам Господа: «Проповедуйте Евангелие всякой твари». Почему бы ему не обратиться к рыбам? - Ты слышишь? Иди и читай проповеди рыбам, - кричали со всех сторон. - Ну, вперёд! А то мы бросим тебя в воду, чтобы ты был поближе к ним. - Вот только у тебя будет маловато слушателей, - закричал рыбак, сидевший на перевернутой лодке. - В эту ночь я не поймал даже самой маленькой рыбёшки. - Ну, обращайся же к рыбам! - ревела толпа.

На бледном лице Антония промелькнул какой-то странный блеск. Он обернулся к морю, решительным движением протянул руку к спокойным волнам и громко произнёс: - Рыбы морские! Хвалите Господа и благословляйте Творца своего. - Он говорит с рыбами! Он говорит с рыбами! - вопила толпа, окружавшая его. - Сейчас мы посмотрим, как они будут его слушать. - Рыбы морские! Возблагодарите Господа за то, что Он отдал эту беспредельную стихию вам во владение, за то, что сделал воду чистой и прозрачной, дабы видны вам были пути ваши в морских глубинах. - Смотрите! Смотрите! - закричал кто-то, указывая сначала на одну рыбу, высунувшую голову из воды, а затем и на другую. - Они хотят поймать муху, - спокойно сказал Бонильо. Но чем дольше говорил Антоний, тем больше рыб приплывало, они собрались у берега, голова к голове, и, казалось, слушали. - Господь предоставил вам наибольшую свободу среди всех тварей, - продолжал Антоний. - Во время потопа погибли все живые существа, вы же остались жить. Одна из вас спасла пророка. С помощью другой к старому Товиту вернулось зрение. Вы принесли Спасителю серебряную монету для уплаты податей. Вкушая рыбу, Господь показал апостолам, что Он действительно воскрес. Всё больше и больше обитателей моря собиралось у ног проповедника. - Чудо! Чудо! - начали кричать люди, падая на колени. Вспенились морские воды. Каждая волна приносила с собой всё новые и новые косяки рыб, больших и маленьких. Головы их, выступавшие над поверхностью воды, серебрились в лучах солнца. - Господь ступал над вашими головами, когда шёл по Геннисаретскому озеру, и дал вам Своё благословение, - говорил Антоний. - Первого из учеников Своих Он назвал ловцом душ, а рыба стала символом тех, кто верует во Христа. - Чудо! Чудо! - усиливались крики в толпе, заглушая шум прибоя. Францисканец поднял руку и осенил рыб знамением креста. Они тут же погрузились в волны, как будто только и ждали этого знака, чтобы исчезнуть. - Чудо! Чудо! - кричали люди с упоением. Все те, кто до сих пор насмехался над Антонием, теперь теснились вокруг него, целуя его ноги и крича: - Говори, великий чудотворец! Научи нас, что нам делать, посланец Божий! - Это проделки дьявола! Колдовство! - кричал Бонильо, но никто его не слушал. - Ну, мы ещё посмотрим, кто выйдет победителем в этом споре, - заскрежетал он зубами, потом хлестнул со злостью своего осла и уехал. Весть о неслыханном чуде мгновенно разнеслась по всему городу. В кафедральном соборе, где Антоний читал свои проповеди, теснились толпы. Сотни людей осаждали врата храма и не могли попасть внутрь. Кафедральный собор оказался неожиданно слишком тесным, и Антоний снова должен был проповедовать на морском берегу. Иногда он садился в лодку и с неё обращался к народу, как это некогда делал Спаситель.

Тем временем Бонильо кружил по городу на своём осле, пытаясь спасти то, что ещё можно было спасти, но его почти никто не слушал. Как-то раз он закричал Антонию: - Эй, монах! А как же наш спор? Антоний, провозглашавший проповедь со ступеней кафедрального собора, прервал свою речь и сделал знак рукой. - Тише! Разве ты не слышишь? Из собора доносился нежный звон колокольчика. Это священник нёс Святые Дары больному, а впереди него шёл мальчик, держа в руках свечу и колокольчик. Священник прошёл сквозь толпу, которая с почтением расступилась. - Преклоним колени! - воскликнул Антоний. - А это мы посмотрим! - злобно усмехнулся еретик. Но не успел он договорить, как почувствовал, что его осёл задрожал и, несмотря на то что Бонильо отчаянно тянул его за уздечку, упал на передние колени. Осёл оставался в таком положении до тех пор, пока священник не скрылся из виду. - Чудо! Чудо! - неистовствовала толпа на площади перед собором. - Осёл преклонил колени перед Святыми Дарами. Смертельно бледный, Бонильо скрылся. Борьба между посланцем Божьим и предводителем еретиков завершилась. Еретикам больше нечего было сказать в Римини. Город был возвращён к истинной вере.

***

Ночью Бонильо замыслил адский план. Он знал, что до тех пор, пока Антоний жив, он будет победителем. Тогда Бонильо решил его уничтожить. Утром с лицом фарисея он приблизился к проповеднику и сказал: - Если ты истинный ученик Христа, то наверняка примешь приглашение к моему столу. Ведь твой Учитель ел за одним столом с грешниками и мытарями. - Я приду к тебе, - спокойно ответил Антоний. - Не верь ему. Он что-то замышляет, - отговаривали его, но Антоний решительно отверг все подозрения. - Моя жизнь в руках Божьих, - сказал он. Вечером Бонильо встретил Антония, проводив его в комнату, где собрались другие гости. - Давайте выпьем за встречу, - сказал он. Святой Дух подсказал Антонию, что вино отравлено. Он спокойно сообщил об этом хозяину. - А если это и в самом деле так? - с усмешкой сказал еретик. - Разве тебе могло бы это повредить? Неужели твой Учитель не говорил апостолам: «Даже если вы выпьете яд, вам не будет от этого вреда». Действительно, это вино отравлено, но всё же выпей его, истинный посланец Иисуса Христа! Тогда Антоний, исполненный веры в Бога, начертал знак креста над чашей, воздел очи к небесам и тихо помолился. После этого взял чашу и осушил её. Бонильо смотрел, затаив дыхание. Пот выступил у него на лбу, ведь он был почти уверен, что в следующее мгновение монах упадёт в судорогах на землю. Но Антоний поставил чашу и сказал с улыбкой: - Благодарю тебя, мой дорогой брат. Еретик, потрясённый до глубины души, пал на колени перед монахом-францисканцем, моля о прощении. - Я прощаю тебе, так же как Бог простит тебе все прегрешения, если ты будешь искать Его с чистым сердцем, - ответил Антоний и ушёл, не говоря больше ни слова. Это странное происшествие не могло остаться в тайне. Многочисленные кающиеся грешники, которые приходили к Антонию исповедоваться, с изумлением обнаружили в своих рядах и бывшего еретика Бонильо. Римини, оплот ереси, был отвоёван для Бога.